Главный редактор информационного агентства InterMedia Евгений Сафронов выступил на радио «Эхо Москвы» в шоу «Курс Потапенко» 26 января 2021 года. В центре обсуждения оказалось исследование «Культура и культурные индустрии в РФ— 2020», на днях опубликованное InterMedia. Передача Дмитрия Потапенко получила ироничное название — «Культурка в деньгах, прошла 20-й. Выжила ли?», — но недолго продержалась в несерьезном ключе.
Д. Потапенко: Ну и что вы на этот раз наисследовали? «Культурка»-то выжила или уже все — можно заказывать гроб с тапочками?
Е. Сафронов: Дмитрий, давайте всё же говорить серьезно. Культура никогда и никуда не исчезнет — просто потому, что культура — не индустрия, не сфера услуг и не иная незначимая субстанция. Культура — это характеристика человека, отличающая его от животных, а также характеристика общества как такового. Потому культура была, есть и будет всегда.
Другой вопрос, насколько высок или низок уровень культуры в конкретном обществе. Сфере культуры в 2020-м году во всем мире пришлось непросто — но всё же очень по-разному. Например, в России зрелищная предпринимательская индустрия сократилась почти на 75%, то есть, практически закрылась. Как бизнесмен вы понимаете, что это — банкротства, суды и прекращение развития целой отрасли. А вот, например, то, что связано с информационными технологиями, выросло, и кое-что (в частности, аудио- и видеостриминг) — весьма значительно.
Но сейчас мы должны понять, насколько все это влияет на общество. В предыдущем эфире мы говорили о том, что под культурой все понимают очень разные вещи — не только мы с вами, но и те, кто нас слушает. Так вот, в нашем новом исследовании этот вопрос раскрыт еще лучше, ещё точнее и детальнее определены границы и структура сферы культуры. И уже это вызвало реальный скандал.
Дело в том, что сфера культуры в России изначально делится на две части — государственную/бюджетную и предпринимательскую. При этом всё это — институции, творческие работники, учреждения, бизнес — может работать только в единой системе, отношение к которой очень разное. Власти в 2020-м, когда речь зашла о борьбе с пандемией, очень хорошо и серьезно поддержали бюджетные учреждения, которые, конечно, тоже очень сильно пострадали. Ведь их основа — люди творчества, для которых невозможность выходить напрямую на свою аудиторию — реальная трагедия, приводящая к снижению профессионального уровня, не говоря уже о материальном. Пострадали все — но при этом почти не было оказано содействие предпринимательскому сектору, отвечающему за массовую зрелищную культуру, с которой по определению не может работать бюджетный сектор. А ведь её значимость для общества была отмечена ещё в Древнем Риме.
Д. Потапенко: И насколько же у нас огосударствлено всё, что связано с культурой?
Е. Сафронов: Это очень сложно подсчитать. Например, все филармонии, 90% театров и музеев — бюджетные, причем им принадлежит абсолютное большинство залов в стране. Лишь около 10% театров, музеев и галерей — небюджетные, и им пришлось в большинстве своем просто закрыться на много месяцев, сотрудники были уволены. Восстанавливать их работу будет крайне тяжело.
В отличие от концертов, театров и музеев, в индустрии информационно-коммуникационных технологий, которая в основном и существует за счет организации доступа к творческому контенту, нет бюджетных учреждений. Большая часть организаций отчасти или полностью принадлежит государству либо контролируется им, но при этом все равно считается частной. То же происходит в архитектуре, рекламе, телевидении и в ряде других направлений.
Анализ InterMedia ведется по каждой сфере отдельно, но в общих расчетах мы видим, что в сфере культуры бюджетных денег у нас раза в три меньше, чем частных. Интересно, что госучреждения специализируются именно на культурной деятельности, а вот негосударственная сфера культуры подконтрольна крупнейшим компаниям, которые не специализируются на культуре, но постепенно подминают эту сферу под себя.
Соотношение доходов от коммерческой деятельности и объемов бюджетных ассигнований в сфере культуры, 2018–2019 гг., млн руб.
Это следование мировому тренду — процесс ликвидации самостоятельности культурных индустрий в мире практически завершился в 2020 году. Ни Universal, ни Columbia Pictures, ни Marvel уже не самостоятельны — в мире практически не осталось значимых производителей контента, не поглощенных мировыми монополистами. В России примерно то же самое: большинство предпринимателей сейчас нацелено на то, чтобы как можно дороже продать себя монополиям. Вчера детально обсуждалось требование видеосервиса Okko, принадлежащего «Сбербанку», получить эксклюзивные права на весь контент Walt Disney в России — и везде в мире это уже обычная ситуация, но для нас пока непривычная. Ничего, привыкнем.
Стоит отметить, что еще 500 лет назад развитие общества определялось исключительно высоким искусством, нацеленным на элиту. Создавалась музыка, которая позже легла в основу всего мирового музыкального творчества, живопись эпохи Возрождения. Сейчас же население выросло в десятки раз и разбогатело настолько, что центральную роль заняла массовая культура. Это очень значимый процесс, который элиты не успевают правильно оценить — и, как показывают революции всех последних столетий, эта недооценка может кончаться плохо. Аудитория Клавы Коки и Моргенштерна не просто не ходит в Большой театр — она никогда и не будет этого делать, при этом уже обладая достаточным влиянием. Но власти этого не понимают, а надо бы.
Дмитрий Потапенко
Д. Потапенко: Ваши мысли по поводу воздействия масс-маркета на все остальные рынки очень совпадают с моими. Эти тенденции очень близки к потребительскому поведению в других областях. Одежда, автомобили — все входит в «конвейерную логику». И продукты питания в том числе. Один из важных аспектов, о котором я услышал — это отсутствие поддержки государством предпринимательского сектора как такового. Я правильно понимаю, что в РФ не было таких мер? Или они были, но фрагментарные? Лично у меня сфера дистрибьюции кино вызывает опасения. Глядя на то, что как отменяются премьеры, как сократилась аудитория кинотеатров и квоты, я испытываю неприятное ощущение, что в конце года мы увидим банкротство этих сетей дистрибьюции. Может такое произойти? Была ли какая-то поддержка?
Е. Сафронов: Вы правы, главная проблема — в серьёзнейшей недооценке сферы культуры властями. Пандемия — это чудовищный удар по культуре и развитию всего мира, каждая страна переживает его по-своему, и ни одна не показала значимых результатов. Что касается Российской Федерации — империи, основанной не столько на многовековой культуре, сколько на пассионарности элит, — то для неё это крайне важно. Все общества строятся на культуре — и ни на чём больше — но мы видим, что системного подхода к культуре в государстве нет вообще. Наше исследование наглядно показывает, что сфера культуры в РФ регулируется семью ведомствами, которые чуть ли не принципиально не координируют действия между собой. А ведь нет ещё и достоверной статистики. Например, Росстат считает зоопарки, но не считает концерты и галереи — и такое происходит в каждом из сегментов, управляемых разными ведомствами!
Д. Потапенко: Евгений, а вы можете перечислить эти ведомства?
Е. Сафронов: Главное ведомство, которое управляет российской культурой — Минцифры России (ранее — Минкомсвязь). У них в руках весь интернет, все медиа, всё книжное дело — и при этом они принципиально не занимаются культурой. И это понятно, ведь такое задание не поставлено им официально, по закону — а любое министерство должно работать в законном поле. Минкультуры России отвечает за вторую по объёму ветвь учреждений (музеи, театры и т. д.) и показывает заметный прогресс в этой области — но оно тоже по закону не имеет полномочий координировать сферу культуры в целом. Есть ещё Минэкономразвития, Минпромторг, Минстрой, Росархив и Ростуризм, регулирующие культурную деятельность на своих уровнях. А вот системной координации нет.
При этом деньги на сферу культуры выделяются серьёзные — в исследовании InterMedia зафиксировано около 600 млрд руб. в год. Понятно, что в пандемию помощь госучреждениям необходима, но игнорирование предпринимательского сектора культуры — это яркая демонстрация непонимания задач государства, необходимости системы. Закрылись на время или полностью значительное количество театров, промоутерских агентств, галерей — а ведь во всех развитых государствах понимают важность сферы культуры, которая на население влияет стократ больше, чем на экономику. Денег в сфере культуры вообще мало: просто посмотрите на суммарные обороты Голливуда — они исчисляются всего лишь десятками миллиардов долларов. При этом оборот Apple — четверть триллиона долларов, и только свободных средств у него хватит для того, чтобы купить Голливуд полностью со всеми потрохами — и практически управлять вкусами и пристрастиями всего мира. Пока он этого не делает, но кто знает, что будет дальше…
Базисная блок-схема сферы культуры в РФ
В пандемию население России лишилось значительного количества необходимых для развития общества зрелищ и развлечений. Это в первую очередь рухнувшие на 70-75% зрелищные мероприятия, сократившиеся наполовину печатные СМИ, книги, туризм и даже неафишные мероприятия (свадьбы, корпоративы и проч.). Всё это нужно обществу постоянно, любые перерывы разрывают связи между людьми — и государство должно обращать на это внимание. Но, к сожалению, пока не обращает.
Конечно, какие-то меры принимаются, некоторые организации точечно получают поддержку, но это не дает возможности сохранения главного — кадров. Творческие кадры — композиторы, певцы, художники, инструменталисты — готовятся десятилетиями. То же и с менеджерскими кадрами. Что мы будем делать, когда пандемия закончится? Ведь эти люди уйдут в другие сферы, а новые не появятся по мановению ока — их придется растить и воспитывать десятилетиями. Успеем ли?
Есть еще и политический момент — крупные мировые корпорации имеют достаточно резервов для того, чтобы поддерживать своих исполнителей на высоком уровне. И вот вопрос: если раньше можно было говорить о том, что в России слушают больше российских исполнителей, то сейчас будут все больше слушать зарубежных — ведь объективно их уровень будет выше. То же самое и в кино: вы правильно говорили, что общие доходы от стриминга почти сравнялись с доходами от кинопроката. Но от кинопроката создатели кино получают около половины выручки, а от стриминга — жалкие проценты. Получается, что денег на создание новых фильмов становится намного меньше. И связано это с политикой корпораций, управляющих всей цифровой сферой, в первую очередь кино: они просто не считают нужным платить создателям.
Соответственно, если в России офлайн-сектор постоянно рос все последние годы и мог поддерживать создателей, то сейчас он упал чуть ли не вдвое. Онлайн-сектор вырос, но создатели произведений с этого почти ничего не получают. Следовательно, при производстве контента будут использоваться более дешёвые технологии, там будет работать меньше людей, будет создаваться меньше произведений — и это станет заметно. Это серьезная проблема для индустрии — то, что смотрится явно хуже, очень сложно продавать как на мировых рынках, так и на отечественном.
Творческие индустрии теряют кадры, в первую очередь — самые ценные, менеджерские. Организация структур — сложнейшая вещь, опыт десятилетий. Если мы его утратим, нам будет очень сложно его восстанавливать. Нам — это я говорю и о России, и обо всем мире. Однако в государствах ответственных (англосаксонских, франкофонных странах, Скандинавии) выделяются значительные деньги для того, чтобы поддержать эти кадры, чтобы они, скажем так, не потеряли кураж. Такие люди нужны каждому государству и обществу, даже если они не работают и не приносят прибыли. У нас этого пока не понимают.
Д. Потапенко: Вот мы тут говорим про культуру, а наши новостники тем временем пишут: Федеральная служба безопасности по Забайкальскому краю закупает в закрытом режиме костюмы для танцев на 3 млн руб. Объясняют они это тем, что костюмы потребовались для нужд обороны страны и безопасности государства. У них в пресс-службе либо кто-то сильно и красиво стебется, либо он дундук — одно из двух. Тем не менее, культура тоже поднимается — дай Бог вам здоровья! Всего-то 3 миллиона.
Е. Сафронов: Этот пример на первый взгляд может показаться смешным, но к нему следует относиться с пониманием. Мало кто знает, что Минобороны, МВД и другие силовые ведомства владеют огромным количеством культурных заведений. Это и ансамбли, и оркестры, и театры, и дома культуры — сотни организаций, которые, естественно, тоже ни с кем ничего не координируют. При этом в Домах офицеров проходят мероприятия, выступают артисты, которые не имеют отношения к Министерству обороны РФ, их привозят предприниматели — организаторы концертов из числа выживших. И там культурная деятельность не останавливается — но, к сожалению, тоже проводится не так активно, как хотелось бы.
Д. Потапенко: Периодически слышу такой тезис, что люди перестали смотреть телевизор, и все ушло в интернет. Все, что касается культуры. Это так, или выдача желаемого за действительное?
Е. Сафронов: Не совсем так. Да, интернет-аудитория растет, но и телевизионная аудитория остается значительной, практически не сокращается. Интересно, что у нас выросло платное телевидение на 2%. Сложность подсчетов в том, что люди смотрят и то, и другое — мало кто переключается полностью. Если люди включают интернет и смотрят там программы ведущих телеканалов, то это следует расценивать как телесмотрение или как интернет-смотрение? Важно обратить внимание на серьёзный рост стримингов — аудио (на 55%) и видео (на 36%) — но ведь и пираты тоже выросли — примерно на 11% (хотя это считать довольно сложно). Но пиратские сервисы не платят создателям контента ничего, а легальные платят хоть что-то. И, конечно, лидер в этой сфере — дата-центры, из которых потребители, собственно, и получают аудиовизуальные произведения и звукозаписи (как легальные, так и пиратские); он вырос на 23%. На 5% выросло предоставление доступа в интернет — широкополосный доступ у нас продвигается в регионы. Продажи бытовой электроники, предназначенной для доступа к творческому контенту, выросли на 9%. Рост значительный — в результате впервые в истории России онлайн-сектор превзошел безнадежно упавший офлайн более, чем в два раза.
Соотношение доходов от коммерческой деятельности онлайн- и офлайн-сегментов сферы культуры, 2018–2020 гг., млн руб.
Д. Потапенко: Меня действительно тревожит, что у семи нянек дитя без глаза. Я понимаю, что тот же Минцифры России культурой заниматься не будет, и полностью находиться в ведении Минкультуры России все пласты культуры в силу своей разноплановости тоже не могут. Но все же скажите, а каким образом в число регуляторов культуры попал Минпромторг России?
Е. Сафронов: Это связано с производством музыкальных инструментов и другого оборудования, а также огромной сферы народных промыслов — всё это весьма серьёзно влияет на сферу культуры. Но обратите внимание — я вам назвал семь ведомств, но раньше-то их было шесть — в 2020 году у нас обрел самостоятельность Ростуризм, соответственно, количество самостоятельных и ничего не координирующих ведомств выросло. Получается, что мы сейчас четко соответствуем формуле «семи нянек».
Другой вопрос, что это и раньше так было. В свое время в Российской Империи координацией работы учреждений культуры занималась непосредственно монаршая династия. Выделялись деньги, проверялось их использование, создавались музыкальные общества, императорские театры и т. д. — по решению первого лица и его ближайших заместителей, Великих князей. В советское время это развилось до очень серьезного уровня, занимался этим лично Тот-чье-имя-нельзя-называть. А вот ведомственная разобщенность компенсировалась за счет того, что вся культурная политика координировалась из единого центра — и очень жёстко (может быть, слишком жёстко, но не нам об этом судить). Сейчас не так — первое лицо страны не особо уделяет этому вопросу внимание, а больше этим заниматься некому. Вот пример: в 2017-м президент дал указание подготовить закон о культуре к 2018-му. И что же? До сих пор не появилось даже официального законопроекта. Я прекрасно понимаю, что у государства множество важных задач, но культура, как показала тысячелетняя практика, — одна из самых важных.
А тут ещё и «креативные индустрии». Они активно обсуждаются, да и во всем мире находятся в центре внимания, но единый подход к ним так и не выработан. Есть подходы ООН и отдельно каждой из развитых стран Европы — и они серьёзно различаются. Во многих странах Европы креативными индустриями называются культурные индустрии в классическом понимании, в других странах — совсем иной подход. Но у нас ведь вообще не выработан подход, не закреплен в законах — а как развивать то, что не определено? Но в России по-быстрому приняли решение: «Давайте развивать креативные индустрии!» — и так начали развивать, что в итоге даже Сергей Кириенко на одном из последних форумов совершенно резонно заметил: «А вы вообще определились, что к этому относите? Вы что, по ОКВЭДам пытаетесь работать? Это же невозможно». Но сказало это был в ноябре прошлого года — уже после того, как многое было разработано, сделано, потрачены средства.
Плюс к этому, ЮНКТАД (конференция ООН по торговле и развитию) критерием креативной индустрии называет извлечение прибыли. Но у нас ведь большинство предприятий, вроде бы входящие в эти индустрии, финансируются из бюджетов, о прибыльности и речи нет — что же это тогда за индустрии?
Ситуация с креативной экономикой запутана настолько, что до тех пор, пока на государственном уровне не будет принято решение (а я очень надеюсь, что его примут), ни на местном, ни на ведомственном уровнях невозможно ничего серьёзно предпринимать. Уже сформированы четыре рабочие группы по «креативным индустриям» на высоких уровнях, каждая в своем направлении что-то разрабатывает, как обычно, ничего не координируя — и это выглядит, мягко говоря, удивительно. В любом случае, пока этот вопрос не решен — ни границы, ни структура культурных и креативных индустрий официально не определены. Впрочем, хотя бы деньги на это постоянно выделяются.
Д. Потапенко: А что происходит с культурой и креативной экономикой на «загнивающем Западе»? Ведь ограничения, связанные с пандемией, присутствовали и там?
Е. Сафронов: Во всем мире — разные подходы, но неучастие государств в культуре — это миф. Государства во всем мире к этому вопросу очень внимательно относятся. Даже в США, где нет министерства культуры, есть Библиотека Конгресса, которая решает значительную часть соответствующих вопросов. Кроме того, там есть общественные организации, которые очень активно работают и получают значительную помощь от государства. Деньги там большие и серьезные — пусть и не во всех случаях их можно считать государственными. А вот Россия — одно из самых щедрых государств с точки зрения культуры: ни в одной стране мира нет шестисот бюджетных театров, сотен филармоний, оркестров, — системы, которая сохранилась еще с Рюриковичей, Романовых и большевиков. И она до сих пор работает, приносит пользу обществу.
В развитых странах в пандемию частные компании (включая театры, музеи, оркестры) обращаются к государству за помощью. Эта помощь выделяется, в первую очередь, для сохранения кадров и коллективов, оставшихся без средств к существованию — чтобы они смогли быстро восстановить работу после отмены ограничений. Франция, Германия, англосаксы, другие страны особенно серьезно к этому относятся. Интересно отметить, что в США творческие работники и руководители коллективов обратились к правительству за помощью, ставя в пример Великобританию, где поддержка, как выяснилось, намного серьёзнее.
Вернёмся к России. По данным InterMedia, из бюджетов на культуру уходит около 600 млрд руб. — и это немалые средства на мировом уровне. Реально их еще больше, до 1 трлн. — просто мы не можем давать цифры, которые не подтверждены документально. По этим показателям Россия держится на уровне развитых держав — но всё же нет определенной системы, не учитываются современные тенденции, не определяется баланс между бюджетными и небюджетными организациями. Приятным исключением является сфера кино, где ситуация намного лучше — есть детальный учет, аналитика, контроль расходования средств — но это благодаря административному весу и пробивной способности Никиты Михалкова, который смог это продавить. А вот, например, в области музыки не нашлось человека, который смог бы это сделать — потому отрасль существует без руля и ветрил и, к сожалению, без государственной помощи; то же происходит и в иных сегментах. Так что нам остается только констатировать несбалансированность и неэффективность системы управления в сфере культуры.
Запись выпуска радиопередачи:
Фото: Екатерина Чичеткина/InterMedia; инстаграм Дмитрия Потапенко; кадр из ролика; иллюстративный материал из исследования
Источник: intermedia.ru
